Священномученик Никодим (Кононов)
10 января 1919 года в Белгороде принял мученическую кончину епископ Никодим (Кононов). Относительно обстоятельств убийства владыки, а также места его захоронения до сих пор ходит немало легенд.
В декабре 1918 года старинный русский город Белгород был занят частями Красной Армии. Взятие города сопровождалось массовыми грабежами населения, захватом заложников, отнятием у населения жилья, вымогательством, изнасилованиями, расстрелами и избиениями.
7 декабря власть в городе формально перешла в руки военно-революционного комитета во главе с Леонидом Меранвилем. Де-факто же имело место двоевластие: параллельно с ВРК в Белгороде орудовали уездная ЧК под руководством Михаила Васильева, уездная милиция, которую возглавил Владимир Саенко, а также комендатура 2-й Советской армии под командованием Степана Саенко.
Последний чаще других занимался самоуправством, производил аресты и расстрелы людей по собственному усмотрению, иногда привлекая к этому белгородскую революционную милицию, а также подчиненных непосредственно себе китайцев из интернационального батальона.
Все вместе указанные силы проводили стихийную расправу с местными «врагами революции». Одним из таких «врагов» оказался белгородский владыка Никодим (Кононов). В момент захвата города большевиками он находился в Киеве на Всеукраинском соборе.
То, что белгородский епископ — антисоветчик, было общеизвестным фактом. Задолго до взятия города большевиками владыка Никодим открыто осуждал большевистские злодеяния. Как вспоминал наместник белгородского Свято-Троицкого мужского монастыря игумен Митрофан (Худошин), в проповедях своих епископ Никодим изобличал большевиков, предостерегая от них народ, и всячески старался раскрыть народу глаза на истинную грабительскую политику большевизма.
Большевикам содержание проповедей епископа Никодима не нравилось и не раз они угрожали епископу, что примут в отношении его самые крутые меры, если он будет затрагивать в своих проповедях большевиков и критиковать их действия».
Когда весть о взятии Белгорода красными дошла до Киева, близкие люди стали уговаривать владыку повременить с возвращением в епархию, «пересидеть» опасное время… Однако епископ Никодим счел необходимым возвратиться к своей пастве.
Чекисты давно установили за владыкой слежку. В Свято-Троицкий монастырь под видом богомольцев не раз являлись осведомители. «Контрреволюционные» высказывания епископа тщательно фиксировались и в итоге стали основанием для ареста. Решение об убийстве владыки было принято большевиками еще когда епископ Никодим был в Киеве. Когда владыка отправился в Белгород на поезде, в один вагон с ним сел старший уполномоченный белгородского уездного ЧК Набоков…
Рано утром поезд прибыл на белгородский вокзал. Владыка сошел с перрона, сел в ожидавшую его карету и намеревался ехать в Белгородский Свято-Троицкий монастырь. Однако вместо этого оказался в местной «чрезвычайке».
«Мы ехали с Архиереем в одном вагоне, — с гордостью вспоминал „герой“ Набоков, — приехали в Белгород рано утром, примерно часов в 6 утра. Духовенство мужского монастыря знало время приезда в Белгород Архиерея и для встречи на станцию выслали Архиерейскую карету с игуменом. И как только Архиерей с игуменом сели в карету, закрыли дверцы и спустили на окна шторы, мы моментально на козлы к кучеру и в вежливой форме предложили ему сидеть тихо и спокойно. Мы взяли бразды управления конями в свои руки и рысью приехали прямо в тюрьму…»
Столь ненавистный красным епископ Никодим (Кононов) был без преувеличения выдающимся архиереем Русской Православной Церкви и принадлежал к цвету русского ученого монашества.
Потомственный священнослужитель, он родился в Архангельской губернии в семье священника Михаила Кононова, в крещении был наречен Александром. Как и большинство поповичей тех лет, получил духовное образование — окончил Архангельскую семинарию, а затем Санкт-Петербургскую Духовную академию. На IV курсе академии в возрасте 27 лет принял монашеский постриг с именем Никодим — в память святого Никодима Кожеезерского. Вскоре после этого был рукоположен в иеродиакона, а затем во иеромонаха.
По окончании академии остался работать в системе духовных школ. Работал смотрителем Александро-Невского духовного училища в Санкт-Петербурге (1896–1904). В 1901 году был возведен в сан архимандрита. Был ректором Калужской Духовной семинарии (1904–1909), затем Олонецкой (1909–11).
В 1911 году в Санкт-Петербурге был рукоположен во епископа Рыльского, викария Курской епархии. В его архиерейской хиротонии принимали участие митрополит Московский и Коломенский, священномученик Владимир (Богоявленский) и святитель Тихон (Беллавин), архиепископ Ярославский, будущий Патриарх. С 1913 года и вплоть до мученической кончины Преосвященный Никодим был епископом Белгородским, викарием Курской епархии.
Владыка Никодим был талантливым историком и духовным писателем. Еще до революции он был известен своими церковно-историческими и агиографическими трудами. Известно, что во время своего служения в Санкт-Петербурге, святитель Никодим встречался со святым праведным отцом Иоанном Кронштадтским и получил от него благословение на свои писательские труды.
Перу владыки принадлежат многочисленные монографии и научные статьи, в том числе фундаментальные исследования о подвижниках Архангельской и Олонецкой земли — «Архангельский Патерик» и «Олонецкий Патерик», жития преподобных Иова Ущельского и Трифона Печенегского.
Также владыка стал одним из главных составителей многотомного «Жизнеописания отечественных подвижников благочестия ХVIII-ХIХ столетий». Им были написаны несколько сборников житий святых Санкт-Петербургской и Вологодской епархии, а также жизнеописания подвижников Соловецкого монастыря.
Расстрелу епископа Никодима предшествовали несколько арестов — по всей видимости, красные власти Белгорода попросту не могли согласовать свои действия и владыку поочередно задерживали разные ведомства.
В первый раз владыка был арестован прямо на вокзале чекистом Набоковым и на собственной архиерейской карете доставили в помещение местной чрезвычайки. По всей видимости, состоялся допрос, после которого владыку отпустили. Владыка возвратился в свои покои в Свято-Троицкий монастырь.
Через несколько дней 7 января (25 декабря ст.ст.) 1918 года в час дня красный комендант Белгорода Степан Саенко явился в монастырь в сопровождении двух солдат и снова арестовал епископа Никодима. По-видимому, последовал допрос в комендатуре. В четыре часа того же дня Саенко привез епископа обратно, по его приглашению пообедал вместе с ним в епископских покоях и ушел.
Вечером владыка отслужил всенощную в Свято-Троицком соборе и в конце богослужения, около 7 часов вечера, сказал проповедь, где в очередной раз допустил критику большевиков. Скрытно присутствовавший на богослужении Саенко послал в пономарню двух солдат, которые передали ризничему монастыря иеромонаху Неофиту требование к епископу выйти из алтаря и явиться для очередного допроса.
Владыка подчинился, тут же вышел и был увезен солдатами в неизвестном направлении. К 9-ти часам утра следующего дня (8 января / 26 декабря по ст.ст.) епископ Никодим вместе с восемью арестованными крестьянами был приведен пешком в белгородский арестный дом и заключен там в небольшую камеру (кроме него в камере было еще трое крестьян).
Весть об аресте епископа быстро облетела весь город. У женского монастыря, где в то утро должен был служить владыка Никодим, собралась толпа. Люди обсуждали, как спасти владыку. Многие говорили, что если попросить за епископа всем миром, то того отпустят…
Преподавательницы женской гимназии уговорили свою начальницу Марию Дмитриевну Кияновскую, супругу священника, выступить в качестве представителя от народа. Мария Дмитриевна и часть людей направились от монастыря к зданию ревкома. Остальная (бОльшая) часть собравшихся переместилась к арестному дому, где был заключен владыка Никодим.
Увидев перед зданием ревкома протестующих, большевики пришли в смятение. Председатель исполкома Меранвиль и комендант Стефан Саенко, находившиеся внутри здания, вызвали солдат и не выходили до их прибытия. Солдаты прибыли, здание было оцеплено, на толпу навели пулеметы. Появились Меранвиль и Саенко, сильно перепуганные. Кияновская стала просить их освободить епископа.
Саенко находился в состоянии крайнего возбуждения и, размахивая нагайкой, вскричал: «Явная преступница! За буржуя стоишь!». Постепенно толпу наводнили агенты ЧК. Активисты, выступавшие за освобождение владыки, включая Кияновскую и священника Преображенской церкви Владимира Лимарева, были арестованы.
В то же самое время на другом конце города, толпа жителей в несколько сотен человек подошла к арестному дому, требуя отпустить епископа. Явился начальник тюрьмы Волик и, стреляя из револьвера, потребовал разойтись. Люди расходиться отказывались и настаивали на освобождении владыки. Тогда Волик вызвал несколько десятков вооруженных солдат и, стреляя в воздух, разогнал толпу при их помощи.
Напуганные народными протестами большевики стали арестовывать «врагов революции» в удвоенном темпе. Оба Саенко — комендант города (Степан) и начальник милиции (Владимир) явились в Свято-Троицкий монастырь. Обвинив монахов в провоцировании народного волнения, они арестовали настоятеля монастыря игумена Митрофана, казначея отца Даниила, благочинного отца Серафима и ризничего отца Неофита, и доставили их всех в комендатуру.
«Через вас попов да монахов вся революция пропала, я вас всех перережу или постреляю!», — бросил арестантам разъяренный красный комендант.
В тот же день вечером на пожарный двор (сейчас — двор Белгородского строительного колледжа) была выведена заведующая белгородской женской гимназии Мария Дмитриевна Кияновская. Комендант Стефан Саенко лично застрелил ее из револьвера тремя выстрелами в упор (двумя в грудь и одним в голову). Труп Марии Дмитриевны раздели, сняли украшения и вывезли за город, где выбросили в снег вместе с другими расстрелянными…
Тем временем начальник милиции Владимир Саенко в сопровождении двух человек явился в белгородскую тюрьму, «долго ходил по двору тюрьмы, присматривался ко всему, заглядывая в помещения кухни, бани и т. д. […] подошел к восточному углу кухни, стал всматриваться в этот угол, долго о чем-то пошептался со своими двумя пришедшими […] неизвестными товарищами и ушел».
В 9 часов вечера того же дня, когда волнения в городе стихли и оставшиеся на свободе протестующие окончательно разошлись по домам, в арестный дом прибыли секретарь ЧК Шапиро с начальником тюрьмы Воликом и под конвоем увели епископа Никодима в чрезвычайку. По-видимому, там владыке объявили, что он будет расстрелян.
По преданию, расстрел епископа был поручен подчиненным Степана Саенко — китайцам из интернационального батальона. Выведенный на казнь владыка был в монашеском облачении и с крестом. Он смиренно благословил стоявших перед ним палачей. Подобное поведение вызвало у китайцев суеверный ужас и они отказались стрелять в «святого человека».
Тогда, чтобы скрыть личность владыки, чекисты сняли с владыки рясу и крест, наспех его постригли, переодели в длиннополую серую солдатскую шинель и студенческую фуражку и в таком виде перевезли уже ночью в тюрьму.
Там, в углу тюремного двора, около кухни в промерзшей земле была вырыта неглубокая могила для владыки. По-видимому, когда Степан Саенко приезжал днем в тюрьму, он бы занят тем, что искал для нее подходящее место. Владыку заставили раздеться, после чего милиционер Владимир Саенко, глава уездной ЧК Михаил Васильев и чекист Набоков тремя залпами расстреляли архиерея и сами же его закопали.
Приготовленная для владыки могила была, насколько явствует из источников, вырыта не по его росту. Труп в ней не помещался, его фактически втиснули в эту яму на коленях лицом вниз. Указываемые позднее свидетелями перезахоронения владыки переломы шейных позвонков, якобы от удара железным прутом, свидетельствуют, что труп владыки практически утрамбовывали в яму. Надзиратель тюрьмы Василий Шварев, присутствовавший при откапывании владыки, потом говорил: «его, видимо, туда утаптывали ногами, чтобы он поместился в ней».
В январе того же года, на том же дворе и так же тайно был расстрелян белгородский благочинный отец Порфирий (Амфитеатров)…
Опасаясь усиления народных волнений, белгородские большевики тщательно скрывали от населения совершенные убийства. Обращавшимся к ним жителям Белгорода красные власти говорили, что владыка Никодим и отец Порфирий увезены в Харьков. Только по прошествии двух месяцев в местных «Известиях» от 26 февраля была помещена заметка: «Местные попы во главе с архиереем Никодимом повели среди крестьян злостную агитацию против советской власти. Уличенные в черносотенной агитации, архиерей Никодим и один из попов были по приказу Военно-Революционного Комитета разстреляны».
В том же феврале тело епископа Никодима по приказу белгородского комиссара внутренних дел Славгородского было выкопано из ямы в тюремном дворе и зарыто в общей могиле с северной стороны ограды городского кладбища (сейчас — кладбище по ул. Попова в Белгороде) — там же, куда белгородскими большевиками помещались останки других «врагов революции». Всю весну и все лето 1919-го жители Белгорода приносили на эту могилу цветы и служили там панихиды по невинно убиенным.
Когда в июле 1919 года в Белгород вступила Добровольческая армия, могильный холм был вскрыт, а трупы извлечены и перезахоронены в соответствии с православной традицией. Останки епископа Никодима были идентифицированы. Тело было опознано по монашескому параману. Медицинский осмотр установил наличие у погибшего не смертельной огнестрельной раны груди, пролом черепа от удара тяжелым тупым предметом, обширный кровоподтек в верхней части головы и перелом гортанных хрящей от душения руками.
Где мощи святителя Никодима?
Определением Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 2000 года епископ Белгородский Никодим (Кононов) был причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских.
В настоящее время местонахождение мощей святителя Никодима в точности неизвестно. По наиболее общепризнанной версии, мощи святителя при большом стечении народа летом 1919 года были торжественно перезахоронены с северной стороны Свято-Троицкого собора белгородского мужского монастыря — вблизи пещерки святителя Иоасафа. По советской власти Свято-Троицкий собор и Свято-Троицкий монастырь в Белгороде были разрушены, поэтому точное местонахождение этого захоронения определить трудно.
Впрочем, и сами данные о перезахоронении мощей священномученика Никодима в 1919 году небесспорны. По воспоминаниям чекиста Набокова (1966), деникинцы неверно идентифицировали останки владыки. Неизвестно, в какой степени можно в данном случае доверять чекистскому источнику, но так или иначе — по версии Набокова, никакого перезахоронения епископа Никодима в 1919 году не было, и труп владыки так и остался в яме на тюремном дворе.
«После, когда все успокоилось, — вспоминал Набоков, — к председателю ЧК т. Васильеву пришла делегация священников, и просили, чтобы он сказал, где и в каком месте закопан труп Архиерея и разрешить выкопать и похоронить с почестями. Васильев им сказал — труп Белгородского Архиерея закопан за кладбищем, там тогда закапывали такие трупы.
И когда в 1919 года летом деникинцы заняли Белгород, церковное духовенство с помощью белогвардейцев начали искать труп Архиерея за кладбищем. В том месте выкопали несколько трупов, из них они одного определили, что-то был труп Архиерея… После когда мы возвратились из эвакуации после освобождения г. Белгорода от деникинцев… с председателем бывшим ЧК Васильевым проверили во дворе тюрьмы, где был закопан труп Архиерея, таковой откопали и убедились, что труп Архиерея на месте и закопали обратно» (протоиерей Олег Кобец и др., «Новомученики земли святого Белогорья», 2003).
Совсем недавно, 2 ноября 2012 года, в Белгороде вскрыли склеп, обнаруженный ранее при строительстве здания Белгородской митрополии на Свято-Троицком бульваре — на месте разрушенного большевиками комплекса Свято-Троицкого монастыря. Ряд специалистов в Белгороде уверенно высказываются в пользу того, что найденные останки принадлежат священномученику Никодиму. Новость об обнаружении останков была моментально подхвачена СМИ: «Специалисты считают: вероятность того, что останки принадлежат именно священномученику Никодиму, почти стопроцентная»…
Тем не менее, церковные власти пока воздерживаются от однозначных суждений на этот счет. Подлинность останков в наступившем 2013 годубудет тщательно проверяться светскими и церковными специалистами.
При подготовке текста использована статья директора Государственного архива
Белгородской области П. Ю. Субботина Никодим (Кононов) — священномученик, епископ Белгородский.