Прошла выставка «Свет во тьме светит» в Римини, Италия
С 17 по 24 августа 2013 г. в городе Римини в Италии прошла уникальная выставка «Свет во тьме светит. Свидетельство Русской Православной Церкви в годы советских гонений», ставшая продолжением организованной ПСТГУ выставки «Преодоление. Русская Церковь и советская власть».
Мероприятие проводилось в рамках одного из крупнейших европейских молодежных христианских форумов «Митинг Дружбы народов».
22 августа в главном зале фестиваля «Митинг в Римини» перед аудиторией, рассчитанной на 10 тысяч человек, с часовой лекцией «Подвиг пастырей в России XX века» выступил ректор ПСТГУ протоиерей Владимир Воробьев.
Само мероприятие, проходящее ежегодно на протяжении уже тридцати трех лет, организуется итальянским католическим движением «Общение и освобождение». За неделю своей работы форум посещает около миллиона человек. Посетители участвуют в сотнях встреч, экспозиций, спектаклей, концертов, спортивных мероприятий.
Экспозиция, посвященная новомученикам и исповедникам Российским, впервые представлена западному зрителю на такой масштабной выставочной площадке. Глава русской делегации ректор ПСТГУ протоиерей Владимир Воробьев поделился своими впечатлениями и ответил на вопросы Правмира:
— Христианский молодежный форум в Римини является одним из крупнейших подобных мероприятий в Европе. Туда съезжается больше миллиона человек. Для форума предоставляется место на берегу моря размером в нескольких ангарах, каждый размером с футбольное поле, в которых размещаются выставки, торговые и спортивные залы, рестораны.
Среди посетителей не только молодежь, но и взрослые люди, хотя молодежь преобладает. Публика очень разнообразная, из всех стран мира и всех христианских исповеданий. Люди там общаются, ходят на разнообразные культурные, религиозные, спортивные мероприятия, молятся. Форум имеет большое значение для христианской миссии.
Организаторы приглашают выступать с докладами известных людей со всего христианского мира. Кроме того, разные христианские церкви представляют свои выставки. Нас пригласили в этом году показать выставку о новомучениках, которую мы назвали «Преодоление», но в Италии мы дали ей название «Свет во тьме светит».
Выставки «Свет во тьме светит»: в центре экспозиции находился макет православной часовни
Полностью привезти московскую выставку в Италию мы не могли, поэтому мы разработали особый, сокращенный, но информативный материал для экспозиции: фотографии экспонатов и подборку исторических фотографий. Получилась фотовыставка, ставшая одной из основ экспозиции.
Все дни работы форума на нашу выставку стояла большая очередь. Выставку «Свет во тьме светит» только за три дня посетило 9000 человек (полных цифр за все семь дней у нас еще нет).
— Среди посетителей молодежь преимущественно церковная или светская? Темы религиозные или светские?
— Форум католический, но выставки проводят на самые разнообразные темы и все это совершенно ненавязчиво. Каждый год форум имеет свое название, в этом году он был посвящен проблеме личности. Мероприятия посвящаются разным культурным, политическим, религиозным вопросам, бывают, в том числе, посвященные русским историческим лицам. В прошлом году мы представляли выставку, посвященную Достоевскому.
— На территории форума были храмы?
— На самой территории храмов не было, но в городе конечно есть католические храмы, а так же один православный греческий храм.
— Какие у вас впечатления от форума?
— Самое интересно, что весь Митинг обслуживают волонтеры. Они приехали из разных стран и их очень много — порядка 3000 человек. Они работают всю неделю с утра до поздней ночи, без отдыха и бесплатно. Их разделяют на группы, дают им костюмы разных цветов, так, что заранее известно, что по таким-то вопросам нужно обратиться к волонтерам в красных майках, по другим — к синим, и так далее. Они встречают приезжих, селят и кормят их. Они все объединены общим делом. Русских волонтеров тоже было довольно много, в том числе из студентов ПСТГУ.
Если Вы пойдете в ресторан, то может оказаться, что официант с подносом – какой-нибудь известный профессор или католический священник.
Посетителями нашей выставки были самые разные люди, но сразу видна их искренность и неподдельный интерес к истории коммунистических гонений в России. Все нас очень благодарили за то, что мы привезли экспонаты и рассказали историю гонений, которая там почти не известна.
Меня попросили выступить с докладом о новомучениках. Он был принят с большим интересом: зал вмещал несколько тысяч человек, все аплодировали.
Римини — маленький городок, на дорогах много машин, все едут на небольшой скорости. Но очень многие ездят на мотоциклах, мопедах и велосипедах и что для нас необычно, среди мотоциклистов много пожилых людей. В буквальном смысле — седые бабушки и дедушки ездят на мотоциклах по своим делам, по магазинам.
— Подобные массовые форумы востребованы в Русской Церкви?
— Католики научились проводить, собирать, организовывать массовые мероприятия. Не так давно в Южную Америку приезжал Папа Римский, и на встречу с ним приехало вообще 2 000 000 человек. У нас проходят в разных городах небольшие по сравнению с «Митингом» форумы, по несколько сотен или тысяч человек. Важно, чтобы люди собирались не только на концерты или политические акции, но и для того, чтобы говорить о Боге, чтобы легче находить путь в лоно Церкви.
— Какие церкви там были кроме Римо-католиков и Православных?
— Туда приехали делегации различных протестантских деноминаций, а также Армянской и Коптской церквей. Участники Коптской делегации говорили, что будут учиться у русских мучеников, этот пример поможет им переносить начавшиеся гонения на христиан со стороны мусульман в Египте.
— Сколько стоят билеты на выставку?
— Все абсолютно бесплатно для посетителей.
— Кто же оплачивает выставку?
— Все оплачивают разные фирмы, которые используют форум для своей рекламы: они организуют свои выставки, продают свою продукцию, от книг до автомобилей, заключают контракты.
— Были ли приняты какие-либо резолюции на форуме?
— Всем участникам форума было предложено подписать воззвание в защиту гонимых христиан. Оказывается, в мире ежегодно погибает за веру 100 000 христиан. Это кажется невероятным, значит, каждые 5 минут кто-то в мире претерпевает мученическую смерть за Христа!
С часовой лекцией «Подвиг пастырей в России XX века» выступил ректор ПСТГУ протоиерей Владимир Воробьев
О крестном пути Русской Церкви во время гонений XX в., о своей первой исповеди, о встречах с архимандритами Иоанном (Крестьянкиным), Таврионом (Батозским), Серафимом (Тяпочкиным), протоиереем Всеволодом Шпиллером и другими подвижниками благочестия рассказал протоиерей Владимир ВОРОБЬЕВ на студенческом фестивале «Митинг» в Римини. Аудитория на несколько тысяч была была переполнена.
22 августа утром главным событием «Митинга» в Римини стало выступление ректора ПСТГУ протоиерея Владимира Воробьева. Самая большая аудитория фестиваля, вмещающая несколько тысяч человек, была переполнена. Встречу проводила Эмилия Гуарнери, Президент «Митинга».
В часовом докладе отец Владимир рассказал о крестном пути Русской Церкви в ХХ веке. Участники делегации ПСТГУ перед началом доклада очень переживали о том, как он будет принят итальянской аудиторией, совершенно незнакомой с реалиями русской жизни, тем более церковной.
Но, к некоторому удивлению, в течение часа тысячи людей, затаив дыхание, слушали увлекательный рассказ о подвижниках и исповедниках, о святых старцах, о подвиге веры. После этого отца Владимира долго не отпускали и простые итальянцы, и известные богословы: все делились своими впечатлениями, благодарили, спрашивали об Университете, просили чаще приезжать в Италию.
Сегодня мы являемся свидетелями того, как быстро многие народы, недавно еще называвшие себя христианскими, теряют традиционные духовные и нравственные ориентиры. Новый этап дехристианизации культуры, науки, государственности, образования во всем мире начался с попытки уничтожения православной христианской веры в России в прошедшем столетии.
Уже после свержения самодержавия, но еще до прихода к власти большевиков, в день Успения Божией Матери, 15 августа 1917 года, в Москве открылся самый великий в истории Русской Православной Церкви Поместный собор, который восстановил патриаршее возглавление Церкви, избрал Святейшего Патриарха Тихона, создал институты церковного управления. Самый главный смысл деяний собора состоял в том, что он подготовил Церковь к наступающему гонению, вдохновил епископат, священство, монашество и мирян на стойкое исповедание веры, на мученический подвиг.
Кровавые гонения начались сразу после революции 1917 года. Первым был убит в Петрограде сподвижник Патриарха Тихона, священник Иоанн Кочуров. Первым расстрелянным епископом стал Киевский митрополит Владимир (Богоявленский) (убит в Киеве 25 января 1918 года). Далее последовало убийство царской семьи (17 июля 1917 года), массовые расправы над духовенством, затем вскрытие святых мощей и осквернение храмов. В 1922 году под предлогом помощи голодающим Поволжья началась кампания по «изъятию церковных ценностей», т.е. узаконенное ограбление храмов, в ходе которого были арестованы Патриарх Тихон, митрополит Петроградский Вениамин. Установка коммунистов на полное уничтожение Православной Церкви ярко изображается известным письмом Ленина («для членов Политбюро») от 6/19 марта 1922 г.,: «…изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше» (Известия ЦК КПСС. 1990. N4. С. 191-194).
Показательные судебные процессы кончились расстрелом митрополита Вениамина (13.08.1922) и других мучеников, множество представителей духовенства и мирян были заключены в тюрьмы и отправлены в ссылки. Патриарх Тихон был приговорен большевиками к расстрелу, но протесты христианской Европы помешали привести приговор в исполнение. 7 апреля 1925 года в день Благовещения Пресвятой Богородицы внезапно скончался Патриарх Тихон, по-видимому, отравленный по заданию власти. Понимая, что в условиях начавшегося гонения будет невозможно избрать Патриарха каноническим способом, Собор 1917 года дал Патриарху Тихону исключительное право назначить на случай своей смерти кандидатов в местоблюстители Патриаршего Престола.
Первым кандидатом был митрополит Казанский Кирилл (Смирнов), вторым – митрополит Ярославский Агафангел (Преображенский), третьим – митрополит Крутицкий Петр (Полянский).
Ввиду того, что первые два кандидата были на момент смерти Патриарха Тихона в ссылках, съехавшиеся на погребение Патриарха епископы утвердили местоблюстителем митрополита Петра. Через полгода 6 февраля 1925 года он был арестован и сослан за полярный круг в зимовье Хе, находившееся в Сибири, в устье реки Оби. Через три года он был там вновь арестован и заключен в одиночную камеру, где буквально умирал еще 8 лет.
Гонения достигли своей кульминации в 1937-1938 годах, когда были преданы смерти сотни тысяч невинных людей, в том числе, множество представителей духовенства, сотни епископов. В этот период, получивший название «Большого террора», людей уничтожали за верность Христу или просто за принадлежность к сословию, которое недаром называлось крестьянским, т.к. было в России главным носителем и хранителем христианской веры.
10 октября 1937 года в страшной уральской тюрьме был расстрелян последний прославленный в лике святых предстоятель Русской Православной Церкви священномученик Петр (Полянский), митрополит Крутицкий. Его имя, возносимое всеми чадами Русской Православной Церкви, объединяло церковных людей, разделенных границами, а, главное, насилием и обманом гонителей.
Около Чимкента, в далеком Казахстане 20 ноября 1937 года был расстрелян другой величайший священномученик Кирилл (Смирнов), митрополит Казанский. В связи с полной изоляцией митрополита Петра именно он духовно возглавлял целый сонм бескомпромиссных страдальцев за веру.
Невозможно указать все имена, места и обстоятельства страданий и смерти, описать пытки, казни, издевательства, выпавшие на долю новых русских исповедников и мучеников за Христа XX века. Даже число их можно оценить только приблизительно: миллионы. Сколько православных людей погибло в тюрьмах и лагерях, сколько уморено голодом, властью доведенным до масштабов национальной трагедии, а сколько было выброшено из товарных вагонов на смерть в снежной тайге или в зимних казахстанских степях?
Советская власть не ограничилась физическим уничтожением миллионов людей, в том числе — целых сословий: духовенства, дворян, купцов, интеллигенции, крестьянства. Были взорваны и ликвидированы не только храмы и монастыри. Уничтожались или перестраивались памятники архитектуры, музеи, библиотеки. Прежде всего была перестроена вся система образования и воспитания детей и молодежи. Для этого была создана новая система нравственности, целый атеистический культ, начинавшийся с культа советских вождей – Ленина и Сталина. Переписывалась заново вся история, вся философия, чтобы новые поколения вырастали в новой системе миропонимания и не могли бы даже заподозрить, что в действительности могло быть по-другому.
Для этого был выстроен «Железный занавес», закрыты все границы. Даже иностранное радио нельзя было услышать – работали мощные «глушилки». Парадоксально, но при огромном масштабе геноцида, осуществленного советской властью, молодежь и большая часть взрослого городского населения почти не представляли, что в стране происходит на самом деле. Советская пропаганда умело маскировала действительность. Например, в разгар Большого террора 1937-1938 годов везде висели огромные плакаты:
«Жить стало лучше, жить стало веселее!»
И наивный русский народ в значительной своей части верил этому, тем более что никакой информации о судьбе исчезавших людей не поступало.
С самого детства всем внушалась аксиома: «Наука доказала, что Бога нет. Религия – это опиум для народа, бабушкины сказки».
Спрашивается, как же могла сохраниться вера в народе? Ведь вера и любовь зажигается в сердце, как свечка от свечки. Кто же сохранил этот огонь веры, донес его новым поколениям, воспитанным в абсурдном «воинствующем атеизме»? Ответ прост: это тот святой остаток, те немногие пастыри и миряне, которые пережили две мировые войны, несколько волн смертельного голода, тюрьмы, концлагеря и ссылки и не только не потеряли веру, но укрепились в ней еще тверже. Многие из них были настоящими святыми. Вот они и приняли благодатный огонь Христовой веры от великого сонма новомучеников и передали его новым поколениям. Мне довелось жить среди таких людей, достаточно близко общаться с целым рядом замечательных старцев, и меня просили рассказать о тех, кого Бог сподобил знать лично.
Старец в понимании восточного Православия и, особенно, в России, это — харизматик, т.е. человек, наделенный явными благодатными дарами: прозорливостью, чудотворной молитвой, даром исцелений. Самые чтимые народом старцы – это подвижники, достигшие духовного совершенства, победившие свои греховные страсти, люди, исполненные благодатной евангельской любви, знающие волю Божию. К таким старцам люди идут с самыми трудными вопросами, сомнениями, бедами и скорбями. Спрашивают у них благословения на важнейшие в жизни дела: «Вступать ли в брак? Принимать ли священство? Уезжать ли заграницу?» и т.п. Попробую кратко нарисовать портреты некоторых из них.
Мою первую исповедь принимал замечательный священник, протоиерей Александр Скворцов (1880 – 1965), раньше служивший в благочинии моего деда, протоиерея Владимира Воробьева (1876 – 1940), который трижды подвергался арестам, лагерному заключению и умер в тюрьме. Отец Александр также был арестован и отсидел свой лагерный срок. После исповеди он сказал моей маме, что я буду священником.
Следующим моим духовником был игумен Иоанн (Селецкий) (1885 – 1971).
Он происходил из священнической семьи, окончив, семинарию, поступил в московский университет, потом перевелся в Цюрих, где закончил философский факультет. Вернувшись в Россию, был в 1921 году рукоположен в сан священника на юге Украины. Вскоре началось обновленчество и новая волна гонений. Бывая в Москве, он лично общался с патриархом Тихоном, митрополитом Петром, знал и других, теперь канонизированных священномучеников. Был дважды арестован, отбыл в тюрьмах и лагерях десять лет.
Главное – идея света и узкого пути в Царствие Божие
В 1940 году он тайно принял монашеский постриг и, оказавшись во время войны на оккупированной территории, был возведен в сан игумена, т.к. восстанавливал разрушенный советской властью монастырь в Полтаве. После войны его должны были снова арестовать и отправить в лагерь, но каким-то чудом пожалели. Последние 26 лет он жил около Почаевской лавры с подпиской о невыезде, по-существу, в затворе, т.к. получить регистрацию и служить в храме не мог.
Перед смертью отец Иоанн тяжело заболел, мы тайно привезли его в Москву, здесь его исповедовал отец Всеволод Шпиллер. После смерти отца Иоанна я стал духовно окормляться у отца Всеволода.
Отец Всеволод (1902 -1984) родился в Киеве в дворянской семье. Учился в кадетском корпусе, ушел на фронт в Белую армию, был в Галиполийском лагере, оттуда был перевезен в Болгарию, где стал духовным сыном русского архиепископа Серафима (Соболева), известного прозорливостью и чудотворной молитвой.
В Софии он окончил богословский факультет университета, общался со многими замечательными людьми. Владыка Серафим рукоположил его в сан священника для Болгарской церкви в 1934 году. Отец Всеволод вернулся в Россию в 1950 году, а в 1951 году стал настоятелем храма святителя Николая в Кузнецах, где теперь находится Богословский факультет Православного Свято-Тихоновского университета.
Отец Всеволод был священником огромного духовного и жизненного опыта, человеком высочайшей культуры. Он был замечательным духовником, одним из самых известных проповедников своего времени, имел редкий дар литургического служения. Отец Всеволод благословил меня на священство, хотя в Советской России стать священником, имея высшее образование, было очень трудно. Именно отец Всеволод создал духовную общину, из которой потом выросло несколько замечательных молодых приходских общин и Православный Свято-Тихоновский университет.
Среди всех, известных мне старцев, я выделил бы особо иеромонаха Павла (Троицкого) (1894 -1991).
Он родился в семье священника Тверской епархии. После окончания семинарии и первого курса Санкт-Петербургской духовной академии был мобилизован на фронт во время Первой Мировой войны, но в военных действиях не участвовал. В 1923 году он был пострижен и рукоположен во иеромонаха архиепископом Феодором (Поздеевским) в Московском Даниловом монастыре. В 1929 году он был арестован вместе с группой других насельников Данилова монастыря, содержался в тюрьме, потом был выслан в Казахстан, в маленький русский город Акмолинск, ставший теперь столицей Казахстана – Астаной. Отбыв 5-летнюю ссылку, он вернулся в Подмосковье и еще пять лет жил, скитаясь, служил подпольно, скрываясь от ОГПУ (так тогда называлось КГБ).
В 1939 году он снова был арестован и заключен в Ивдельлаг на северо-восточных отрогах Урала на восемь лет. Но в 1944 году он был списан из лагеря в связи с неизлечимой смертельной болезнью сердца, вернулся в родную Тверскую землю, где с помощью сестры-паспортистки поселился в глухой деревне под другим именем и в затворе провел почти пятьдесят лет до самой своей смерти.
Постепенно он стал переписываться со своими духовными чадами не по почте, а, используя в качестве посыльных нескольких доверенных лиц. Мне довелось общаться с отцом Павлом в течение двадцати лет. Отец Павел был наделен удивительным даром прозорливости. Он отвечал на неполученные и даже еще ненаписанные письма, на тайные, никому не известные мысли. Предсказывал будущие события, видел происходящее на расстоянии. Его письма были кратки и полны ласковой, но одновременно строгой любви и воспринимались, как послания с неба. На вопросы отец Павел всегда отвечал односложно: «на это есть воля Божия» или «на это нет воли Божией». Все, что делалось по его благословению, было успешным и благополучным. Для тех же, кто дерзал не послушаться, последствия бывали иногда ужасными.
Отец Павел очень любил отца Всеволода Шпиллера и всегда был полностью единодушен с ним. Их общим благословением и духовным руководством устраивалась и моя жизнь, и жизнь других священников, которых Господь сподобил столь благодатного общения. Отец Павел являл замечательный образ полной преданности Богу, подлинной нестяжательности, простоты, монашеского аскетизма. Он всячески скрывал свои духовные дары, не искал никакой земной славы – всегда хотел оставаться в безвестности. Он был человеком «не от мира сего», ничто внешнее его не интересовало. Казалось, что в его лице явился какой-либо великий древний святой (в монашестве он носил имя такого святого III-IV веков – преподобного Павла Фивейского). Оказывается, что в XX веке не только мученики, но подобно древним подвижникам и преподобные, затворники, пустынники смогли совершать свои подвиги ради Христа и достигать великой святости.
Другим поразительным старцем, которого Господь сподобил встретить, был архимандрит Таврион (Батозский) (1898 – 1978), последние десять лет своей жизни подвизавшийся в Преображенской пустыньке (скит Рижского женского монастыря).
В отличие от отца Павла он был очень известен, особенно в последний период своей жизни, в 70-е годы прошлого столетия. Родился он в Харьковской губернии в украинской купеческой семье, с юности ушел в монастырь – Глинскую пустынь. В 1925 году он был рукоположен в сан иеромонаха, а в 1929 году в Перми, будучи уже архимандритом, был арестован и заключен на три года в лагерь на реке Вишере, в Пермской области. Освободившись, служил нелегально, часто переезжая с одного места на другое, скрываясь от ОГПУ. Второй раз он был арестован в 1940 году и заключен в Севураллаг (северо-восток Свердловской области – Зауралье) на восемь лет.
После возвращения в 1948 году – ссылка в Казахстан. В1957 году стал настоятелем Глинской пустыни, но только на год, потом – Почаевская лавра, далее служил на приходе в Уфе, в Ярославской епархии и, наконец, в 1969 году был взят архиепископом Рижским Леонидом (Поляковым) на освободившееся место в Преображенскую пустынь. В это время на всей территории Российской Федерации действовали только два монастыря: Троице-Сергиева лавра и Псково-Печерский монастырь. Еще примерно два десятка монастырей существовали на Украине и в Прибалтике.
Маленькая Преображенская пустынька стала местом притяжения для православных людей, живших в пределах СССР. Сюда приезжали и с Дальнего Востока, и из Казахстана, и с Севера, и с Юга. Отец Таврион, которому было за 70 лет, служил каждый день и вечером, и утром один, без диакона.
Он принимал всех приезжих, количество которых быстро возрастало. В последние годы на Преображение съезжалось до 600 человек. Всех кормили три раза в день, всех укладывали спать, где и как придется: давали матрас и одеяло. После литургии и завтрака все шли на послушания: кто на кухню, кто на огород. Мужчины покрепче – на стройку. Стройка у отца Тавриона никогда не кончалась. Строились помещения, где можно было бы уложить паломников – длинные чистенькие комнаты-галереи, сплошь уставленные десятками кроватей. Вся жизнь в пустыньке была бесплатной, но уезжая, каждый оставлял пожертвование, кто сколько может.
Отец Таврион не только мог непрерывно строить, но его скит стал главным источником доходов для всей Рижской епархии. В Пустыньку ехали, конечно, с вопросами. Отец Таврион не мог всех выслушать, и Господь дал ему замечательный дар, силу которого я на себе неоднократно испытал и слышал от многих паломников, что они испытали то же самое. Отец Таврион каждый день трижды проповедовал: два раза во время литургии и один раз после вечерней службы. Проповеди эти оставляли неизгладимое впечатление. Большая начитанность в святоотеческой литературе. Народный, яркий, образный язык, удивительная ясность, простота и прямота в каждом слове.
Отец Таврион всегда говорил о самом главном: о вере, о христианской жизни, о любви к Богу и ближним. Но вот его особенный дар: каждый, кто приезжал со своими вопросами к отцу Тавриону, не успев ничего еще сказать ему, только войдя с дороги в храм, сразу, на первой же проповеди получал краткий, но исчерпывающий ответ. Это производило ошеломляющее впечатление, и спрашивать больше было нечего. Отец Таврион каждый день в 5 часов 30 минут утра был уже в храме, проводил «общую исповедь», совершал Проскомидию во время чтения Часов, затем – Божественную литургию, за которой причащал всех паломников. Тем, кто не решался каждый день причащаться у него в Пустыньке, говорил: «Зачем вы сюда приехали? Уезжайте тогда домой». Любимыми его словами были: «Работать надо!» Однажды пронесся слух, что отца Тавриона вызывали в КГБ. Я спросил его: «Правда ли это?»
Отец Таврион коротко ответил: «Я им сказал: Что? Посадить хотите? Кра-со-та-а!» Это был его любимый возглас, который он произносил с особенной интонацией в самых разных случаях. Из КГБ его отпустили. Скончался отец Таврион от рака пищевода 13 августа 1978 года. С декабря он уже не мог глотать твердую пищу, но до Пятидесятницы еще служил. Только в последние два месяца он слег. А за несколько лет до смерти он исцелил такого же больного, привезенного к нему с рецидивом рака после операции. Больной не мог ничего проглотить, и врачи отказались от него. Отец Таврион причастил его Святых Христовых Тайн и велел позавтракать. «Он же, Батюшка, глотать не может», — возразила мать. «Идите завтракать!» — немного сердито приказал отец Таврион. Пришлось идти, и вдруг оказалось, что пища проходит. Бывший больной приезжал в Пустыньку после этого каждый год и плотничал, строя спальни для паломников.
Еще один святой старец, протоиерей Тихон Пелих (1895 – 1983), встретился мне в начале моего священства.
Он родился в Харьковской губернии в семье сельского кузнеца. С самого рождения трудна была его жизнь, но благодатные явления, с детского возраста сопутствовавшие ему, указывали на его особое избранничество. Случилось ему получить благословение самого святого Патриарха Тихона, знал он и святую Великую княгиню Елизавету Федоровну, являлся ему наяву преподобный Серафим Саровский. Дважды он был на войне, едва не умер от голода. В 1937 году он обвенчался с духовной дочерью святого старца Московского Данилова монастыря, архимандрита Георгия (Лаврова). В 1947 году был рукоположен в сан священника в Донском монастыре около гробницы святого Патриарха Тихона. С 1951-го года отец Тихон – настоятель Ильинского храма в Сергиевом Посаде (тогда – Загорске). После болезни в 1979 году отца Тихона почислили за штат, что было для него тяжелейшим переживанием. Но по Промыслу Божию эта скорбь стала началом его нового подвига – старчества, когда он, освобожденный от настоятельских обязанностей, стал исповедовать бесконечный поток людей в церкви Покрова Пресвятой Богородицы в селе Акулово под Москвой. 17 июля 1983 года отец Тихон там же скончался и был похоронен за алтарем Покровского храма.
Близкие отношения с отцом Тихоном начались у меня в 1979 году, когда мне пришлось отцу Тихону исповедоваться перед хиротонией. Он поражал своим смирением, любовью, кротостью и тихой радостью, готовностью в любое время принять исповедь (а это получалось обычно поздним вечером). Он никогда никого не осуждал. К нему легко было прийти, он не давал почувствовать свое духовное превосходство и «несовершеннолетие» пришедшего. Рядом с ним ощущалась необыкновенная благодать, мир, легкость, простота. Уезжал от него совершенно обновленным человеком. С его приходом в Акулово стали совершаться разные чудеса.
К отцу Тихону на исповедь всегда стояла большая толпа приехавших из разных мест людей, с трудными вопросами, в каких-либо тяжелых обстоятельствах. Отец Тихон внимательно выслушивал всех, сам говорил немного, но все время молился. Когда встречался особенно трудный случай, отец Тихон вставал со своей маленькой скамеечки, на которой сидел около исповедального аналоя, и маленькими шажками шел в алтарь. Там горячо молился у престола и потом быстро отпускал кающегося. Вскоре все трудности у этого человека разрешались по молитве святого старца, как бы сами собой. Святость его была всем очевидна. Его пример убеждает в том, что совершенство, дар старчества даются не только монахам. Он всю жизнь прожил в трогательной любви и единодушии со своей матушкой. Незадолго до своей кончины отец Тихон (ему было почти 88 лет) почувствовал себя очень плохо и сказал: «Матушка, я умираю». А Татьяна Борисовна, тоже тяжело болевшая перед смертью, отвечает: «Как это, — умираешь? А я на кого останусь?» Отец Тихон тут же почувствовал себя лучше – не стал умирать и успокоил матушку. Вскоре скончалась Татьяна Борисовна. Батюшка отошел ко Господу через две недели после нее.
У всех старцев есть очевидные общие свойства: непоколебимая вера, огненная любовь, Христово смирение, но каждый имеет свое неповторимое лицо, каждый по-своему украшает свой подвиг. Совершенно поразительным было смирение старца, архимандрита Серафима (Тяпочкина) (1894-1982).
Он родился в Варшавской губернии (входившей тогда в состав Российской империи) в дворянской семье надворного советника и был наречен Димитрием. Окончив Варшавское духовное училище и Холмскую духовную семинарию, он в 1917 году поступил в Московскую духовную академию, где и учился до ее закрытия в 1919 году. Вернувшись в Екатеринослав (с 1926 г. – Днепропетровск), куда его семья переехала во время I Мировой войны, Димитрий женился в 1920 году, а в 1921 году был рукоположен в сан священника и назначен в сельский Петро-Павловский храм Екатеринославской епархии. С первого дня отец Димитрий проявлял удивительную ревность в служении, и вскоре полюбился прихожанам. В 1933 году скончалась матушка отца Димитрия, оставив трех дочерей, в 1934 году храм, где он служил, был закрыт, в 1935 году снесен. Отец Димитрий продолжал служить нелегально, прячась от ОГПУ, но неуклонно совершая требы по просьбе духовных чад и прихожан.
5 июля 1941 года отец Димитрий был арестован и вскоре осужден на 10 лет заключения в исправительно-трудовой степной лагерь в Казахстане близ города Джезказган. После освобождения из лагеря в 1951 году он был этапирован в тюрьму г. Красноярска, откуда был направлен в ссылку в станок Денежкино Игарского района, на берегу Енисея. Невыносимые страдания пришлось пережить ему и в лагере, и в ссылке, где он едва не умер от голода. Только в 1955 году пришло освобождение. Он вскоре был назначен служить в Днепропетровский Свято-Троицкий собор, из которого был уволен в 1960 году. В поисках места служения отец Димитрий встретил недавно рукоположенного епископа Курского и Белгородского Леонида (Полякова), который взял его к себе в епархию и совершил над ним монашеский постриг, дав ему имя в честь преподобного Серафима Саровского. В 1961 году он был назначен настоятелем Свято-Никольского храма села Ракитное, не очень далеко от Белгорода, где и окончил свой земной путь на Пасху 19 апреля 1982 года. Этот последний период его жизни и стал временем его старческого служения.
Отец Серафим поражал своей пунктуальной верностью священническому долгу, монашеским обетам и правилам, богослужебному уставу. Он никогда не сокращал богослужебные чинопоследования. На проскомидии вынимал частички из просфор за каждое имя. Келейное правило совершал неопустительно. Службы получались очень длинные, но отец Серафим при всей своей немощи безвыходно оставался в храме с 6-ти часов утра до 15-ти часов, последовательно исполняя все, что положено по уставу. В храм его вели под руки. Во дворе толпился народ, и все хотели подойти к старцу. Он, не торопясь, благословлял каждого подходившего, выслушивал, говорил что-то ласковое. Эти несколько слов, можно сказать, «уносили на небо», наполняя душу благодатью, исходящей от отца Серафима. Мне он предсказал священство. Прозорливость его проявлялась во всем — даже благословляя на отъезд, он как-будто «обеспечивал» транспортом: все автобусы и поезда как-будто ждали, когда подойдешь и разместишься в них. Необыкновенная кротость, скромность, смирение, бедность обстановки отца Серафима без слов научали истинно христианской жизни.
Поистине всероссийским старцем последнего времени был духовник Псково-Печерского монастыря архимандрит Иоанн (Крестьянкин) (1910 -2006).
Он родился в семье мещан г. Орла. Был последним, восьмым ребенком. В 12 лет он прислуживал двум епископам, ставшим потом священномучениками, Елецкому Николаю (Никольскому) и Орловскому Серафиму (Остроумову). Оба епископа благословили его на священство и монашество. В детстве довелось ему знать целый ряд святых подвижников, получить благословение самого Святейшего Патриарха Тихона. В 1932 году он переселился в Москву и устроился работать бухгалтером.
В 1945 году он был рукоположен в сан священника Святейшим патриархом Алексием I и назначен служить в храм Рождества Христова в Измайлове в Москве. Сдал экстерном экзамены за духовную семинарию, потом заочно окончил три года Духовной Академии, подготовил кандидатскую работу для защиты. Уже тогда его ревностному служению сопутствовала благодать Божия, проявлявшаяся в разных духовных дарах. Будучи совсем недавно рукоположен, он вскоре стал известным на всю Москву пастырем и проповедником.
Это не могло не привлечь внимание «органов», и весной 1950 года отец Иоанн был арестован по обвинению в антисоветской деятельности. Он побывал и на Лубянке во внутренней тюрьме, и в Лефортово, и в Бутырке. Следственное дело отца Иоанна производит такое впечатление, как жития святых – тихое, радостное, умиротворяющее чувство, хотя действительность была совсем иной: по требованию властей сослужители отца Иоанна по храму (священник, диакон и певчая) дали на него клеветнические показания. Изнурительные допросы, кошмарные очные ставки закончились приговором: 7 лет концлагеря.
Из Бутырской тюрьмы отец Иоанн был направлен в Каргопольлаг на лесоповал, где он быстро надорвал свое слабое здоровье, и в 1954 году его перевели в Куйбышевский лагерь для инвалидов, откуда он был освобожден в 1955 году, после смерти Сталина. В лагере в страшном бараке с убийцами, грабителями отец Иоанн продолжал свою пастырскую миссию, обращая заключенных к вере и покаянию своей детской чистотой, любовью, непокидающей его духовной радостью. Об этом свидетельствуют его лагерные письма:
«…обо мне очень не беспокойтесь. Я всем доволен и за все благодарю Господа, милующего и утешающего меня, убогого изгнанника. «Гнев Господень я буду нести, потому что согрешил пред Ним, доколе Он не решит дела моего и не совершит суда надо мною; Он выведет меня на свет, и я увижу правду Его» (Мих. 6,9). Я принадлежу к народу смиренному и простому и буду уповать на Имя Господне».
А на самом деле там был сущий ад, о чем свидетельствуют воспоминания солагерников отца Иоанна.
После освобождения отец Иоанн служил недолго в Пскове, потом был переведен в Рязанскую епархию, где прослужил примерно 10 лет. Здесь ему пришлось трудиться по очереди на пяти приходах. В разгар Хрущевских гонений местные власти или уполномоченный натравили на отца Иоанна комсомольцев, которые, связав его электропроводом, били, пока он не потерял сознание и бросили, думая, что он умер. По милости Божией он выжил и продолжал служить. В 1966 году, наконец, сбылась его мечта: в Сухуми его духовник схиархимандрит Серафим (Романцов) (теперь уже причисленный к лику святых) тайно постриг его в монашество, оставив ему имя Иоанн, но теперь в честь апостола Иоанна Богослова. Через год он был переведен в Псково-Печерский монастырь.
Здесь он застал еще прежних валаамских старцев, наследником которых ему суждено было стать. 39 лет без одного месяца подвизался отец Иоанн в Печерах, снискав славу поистине всероссийского старца. В 1973 г. отец Иоанн был возведен в сан архимандрита, его избирают духовником монастырской братии. Очень быстро стало возрастать количество паломников, желающих обрести старческое благословение и совет.
Народ теснил отца Иоанна все сильнее, так что он из храма до кельи добирался иногда несколько часов. Это создавало неудобства в монастыре, и отцу Иоанну приходилось терпеть упреки и недовольства от братии и начальства, но он переносил это со смирением и добродушно, никогда не вступая в конфликты. Никто никогда не слышал от него никаких жалоб, хотя ему иногда приходилось переживать горькие минуты.
Приезжая к отцу Иоанну, нужно было дождаться возможности прийти к нему в келью. Отец Иоанн сажает гостя на диванчик, а сам обычно садится на лавочку перед ним. Ничего не слушая, не задавая вопросов, он начинает быстро-быстро говорить, захлебываясь, немного задыхаясь, почти пулеметной речью. Говорит, говорит… но, вслушиваясь в его речь, начинаешь понимать, что он не только отвечает на твои вопросы, но и на те мысли, которые не следует иметь в своей голове. Его старческий дар – утешить, обласкать, согреть своей пламенной любовью мгновенно исцелял душу от всех огорчений, сомнений, от уныния, обид и других нестроений.
Отец Иоанн благословлял все наши начинания: Свято-Тихоновский университет, братство, сестричество. Все ему было интересно, на все он отвечал очень четко. Когда мы решили открыть братство во имя Всемилостивого Спаса, я приехал к нему и не успел еще его ни о чем спросить, ничего рассказать. Он вдруг достал большую икону Нерукотворного Спаса и ею меня благословил. Случаев таких было много. Когда едешь к отцу Иоанну, готовишься спросить о трудных проблемах. Выходишь от него — все ясно, сомнений нет.
Отец Иоанн был очень горячим, активным человеком, каждое его слово было полно вдохновения, горения. Бывало, приедешь в монастырь рано утром, и сначала идешь на Литургию. Вдруг открывается дверь в алтарь, и входит отец Иоанн, как всегда, немного торопливый. Однажды служили молодые монахи, а было очень засушливое лето и жара. Служба идет, приближается момент сугубой ектеньи, и отец Иоанн говорит:
– «Молитву приготовили?»
Его спрашивают:
— «Какую молитву?»
– «О дожде».
– «Нет, не приготовили».
– «А кто же о дожде будет молиться?»
После Литургии он облачился, велел всем монахам остаться и перед Псково-Печерской иконой Божией Матери совершил молебен о дожде. Перед молебном он сказал пламенную проповедь о том, что монахи должны обо всем молиться, кто еще будет за них это делать?
У отца Иоанна был удивительный дар рассуждения. Его письма – драгоценное святоотеческое наследие нашего времени. Я не встречал никого, кто писал бы такие письма, как отец Иоанн, кто любую житейскую проблему мог так глубоко понять, рассудить, указать на духовные ошибки. Письма отца Иоанна имеют в себе одновременно огонь любви и духовную строгость, в них нет душевности. Он не любил компромиссы, всегда твердо и определенно говорил о церковной норме, но не был приверженцем «канонической казуистики», всегда исходил из духовной сути вопроса, смотрел, что полезно для души человека. Очень многим он что-то предсказал, многих направил, спас своим советом и предостережением.
Отец Иоанн прекрасно знал святоотеческую литературу, был человеком широкого кругозора и большого проницательного ума. Имел очевидный литературный дар. Когда в 1990 году были выборы Патриарха, он молился в ночь накануне выборов. Потом сел на свой диванчик, и ему явился Патриарх Тихон и сказал: «Патриархом будет митрополит Алексий». Все в жизни отца Иоанна было полно благодатных предзнаменований, и он всегда искал волю Божию во всех затруднительных случаях. Если он чувствовал какую-то неправильность, он не боялся выступить один против всех и умел наставить на правильный путь. Так было, когда в России вслед за Грецией начались протесты против введения единого идентификационного номера (ИНН). Выступление совсем уже старенького и слабого старца остановило развитие начавшегося в церковном народе раскола. Так велик был его духовный авторитет.
Отец Иоанн совершал свое пастырское служение, совершенно не щадя своих сил. Он шутил, что утром ещё на что-то похож, в обед уже плох, а вечером «отец Наркис совсем раскис». Когда заходила речь о молитвенном правиле, он шутя говорил: «Какое уж там правило, доплетешься до кровати — и только один поклон назад».
Отец Иоанн духовно окормлял огромное количество людей, к нему приезжали епископы, священники, монахи и, конечно, множество мирян. Он часто повторял: «Теперь время малых дел». В 1980-е годы он как-то сказал: «Мы живем в такое время, когда меняется сам состав человека». Я сначала не понимал значения этих слов, а потом вспомнил, что в книге Бытия говорится: Бог навел потоп на Землю, когда увидел, что люди стали плотью. «Меняется сам состав человека» — это значит, что дух в человеке оскудевает. К сожалению, все чаще встречаются люди, в которых трудно разглядеть их духовную природу, потому что они ведут себя как животные.
Отец Иоанн направлял каждого человека к самому главному в христианской жизни, к евангельской любви, вере, чистоте, не призывая к особым подвигам. Он очень осторожно относился к судьбам людей, к принятию монашества, к вступлению в брак. Когда к нему приезжали с вопросом о браке, говорил, чтобы приехали через год, и только потом благословлял.
В заключение приведу строки из предисловия, написанные отцом Иоанном незадолго до смерти и названные Завещанием старца:
«Дорогие мои, чадца Божии! Верьте Богу, доверяйтесь Его всегда благой о нас воле. Приимите все в жизни, и радость, и безотрадность, и благоденствие, и злоденствие, как милость и истину путей Господних. И ничего не бойтесь в жизни кроме греха. Только он лишает нас Божия благоволения и отдает во власть вражьего произвола и тирании. Любите Бога! Любите любовь и друг друга до самоотвержения. Знает Господь, как спасать любящих его».
История человечества являет многозначительную истину: самые великие страницы ее написаны жертвенной кровью страдальцев за веру, за правду, за ближних своих. Все действительно драгоценное и прекрасное в этом мире добывается страданием, потому что именно Божественная любовь животворит этот мир, а любовь неразлучна с крестным, жертвенным подвигом. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13).
Русская Православная Церковь, как и Церковь первых веков, выстояла и теперь утверждается подвигом огромного сонма своих мучеников, исповедников и праведников XX века. Свет жертвенной любви новых мучеников и исповедников указывает путь кo спасению, их страданиями за Христа приобретена для нас возможность церковной жизни в нынешнее время.
Источник: Рассказ о российских новомучениках итальянцы слушали затаив дыхание »
Смотрите также статью журнала Нескучный сад:
«Дизайнер выставки о гонениях на Церковь: главное – идея света и узкого пути в Царствие Божие»